В Голливуде убита рэп-группа. Подозрение падает на владельца лэйбла, на котором она записывалась. Рэперы были недовольны условиями контракта и хотели его расторгнуть. За что их и расстреляли прямо на сцене. Все просто, надо только схватить преступника за руку. Вот тут-то и начинается клоунада. За дело берется парочка обычных голливудских копов из отдела убийств. Обычных для Голливуда. Одному под шестьдесят (Джордж Харрисон), другому едва стукнуло двадцать (Джош Хартнетт). Очевидно, что у  них не так много работы, потому что кроме основного занятия каждый из них имеет вполне прибыльное хобби - брокер по недвижимости и инструктор по йоге (за 400$ в день). Тут главное - не перепутать визитные карточки. Кроме того, младшенький еще и мечтает стать актером и разучивает роль во время дежурства. Единственное, на чем строится напряжение боевика и ирония комедии, это то, что на месте полицейского, преследующего преступников, оказывается брокер по недвижимости, который торгуется с клиентом в кабриолете, несущемся на полной скорости по улицам Беверли Хиллз, а актер во время спектакля вынужден стать снова полицейским, который принимает срочный вызов на место очередного преступления.

 Новый альбом этого странного американского проекта сложно воспринимать как целое. Только настроишься на одно, на простой танцевальный хаус, например, ди-джей тут же меняет пластинку и ставит то BOMFUNK MC’S (Imprisoned Glitch), то Тома Джонса (Mother’s Dead), потом уходит в MOLOKO с трип-хопом (This Time), потом в абсолютно беспримесный гитарный рок (Drifting Off), потом в торопливый джангл (Asa Nisi Masi), потом в диско. То соул женский приклеит и трансовые тибетские мотивы (Shame), то орбовский эмбиент (Dreamland). А нам что делать? А ничего. Дискотека. На то он и ди-джей. Танцуют все. Голос только противный у девушки.

 Компиляция из лучших акустических и электрических работ любимца как музыкальных критиков, так и самих музыкантов, Ричарда Томпсона, героя гитары, фолк-рок-менестреля в берете студента из Латинского квартала и бородой советского инженера-романтика из 60-х. Его невеселое остроумие и насмешливая лирика, его резковатая манера игры на гитаре, идущая от кантри и от кельтской музыки, оказали в свое время влияние на R.E.M., Брюса Спрингстина, Дэвида Бирна, Элвиса Костелло и т.д. Критики ласкают его слух своим добрым словом уже в течение 30-ти лет, начиная со старта его музыкальной карьеры в группе FAIRPORT CONVENTION в качестве гитариста и заканчивая последним альбомом “Mock Tudor” (1999). И за эти 30 лет он почти не изменил ни себе, ни своему стилю.
  19 треков выбраны из всего сделанного им за 13 лет работы на лейбле Capitol Rec., включая живую версию “Persuasion”, исполненную Томпсоном вместе с сыном Тэдди, и 2 ранее не издававшиеся на CD композиции.
  Музыка предназначена для еще не вышедших из возраста и из времени романтиков любителей Боба Дилана и Джоан Баэз. Чего стоит одна только история превращения владельца дорогого клуба и гангстера - в хиппи (“Cooksferry Queen”)! А “Waltzing’s For Dreamers” - для любителей Тома Вэйтса времен альбома “The Early Years”.

  Детройтская техносцена должна знать своих героев поименно. Поэтому DJ Стэйси Пуллен, техно-артист второй волны и самый значительный персонаж этой самой волны, который раньше довольно долго издавался только под псевдонимами (Bango, Kosmik Messenger, X-Stacy, Silent Phase) и, в основном, синглами, теперь вышел под собственным именем с полнометражным альбомом. Твердое техно, смягчаемое сэмплированным роялем, кельтскими волынками и далекими женскими распевными вокалами, создает "электронную поэзию", как ее понимает Пуллен. Это его путешествие назад в сегодня, которое еще вчера было завтрашним днем, в сотню маленьких пулленов из 8-миллиметровой пленки домашнего видео, которые окружают его стеной прошлого, в то, что занимает "наибольшее пространство его мозга".
  Техно класса hi tech, взрослевшее под KRAFTWERK и TANGERINE DREAM. Под него хорошо болтается головой и притопывается ногой, иногда и обеими (ногами).  И еще думается. Головой.

 Мягкое смешное порно, сборник комиксов в стихах о киберсексе и о гиперлибидинальных проблемах от бывшего куртуазного маньериста, солиста группы БАХЫТ-КОМПОТ, ныне кибер-маньериста. Личные маньеристские анналы “гордого литератора Степанцова”, куда вошли 20 стихотворений с 1998 по 2000 год на тему мужских томлений по женской безотказности плюс две песни под акустику.
  “Русский кибер-парень” - это манифест ордена кибер-маньеристов, цель которых добиться от женщины “на!” “всегда, везде, в мгновенье ока”. В буклете есть все тексты, поэтому можно просто читать, когда надоест слушать вкрадчивый голос слегка смущенного сатира-эстета Степанцова. Ирония, стеб, травестирование классиков (“и вдруг струя светлей лазури/взметнулась в небо из тебя”), неожиданные интерпретации действительности (“Будда Гаутама”, “Ногти”), остроумные метафоры (“И в твой веселый красный уголок/ ворвался мой могучий лысый Ленин”) - для истинного литератора-маньериста удовольствия может быть много.
  И апогеем этой поэмы о плоти является матная-перематная “История с гимном”: о том, как Вадюхе Степанцову выдали сто рублей за то, что он сочинил российский гимн следующего содержания: “Славься, с***, б***, Россия! Гряньте, б*** б*** салют!”

Арт-джаз-фолк трио из Кишинева, играющее “джаз-фолк стран Балканского региона”. Однако, ничего похожего, например, на известный оркестр известного кинорежиссера и его цыганский умца-карнавал. Скорее интеллектуальный world music без этого вот мяса, авангардный фольклор как понимает его молдавская богема, игравшая в эстрадных оркестрах. Музыкальные импровизационные инсталляции с минимальным набором инструментов - альт, бас, ударные, с пробелами пауз, со страстной перкуссией, с джеймсбондовским басом, с низким теплым саундом, который особенно проявлен в “Караване” (какой джаз-бэнд без “Каравана”), где основная мелодия играется на басу. Самая веселая и самая, наверное, народная композиция, приближенная к тому же Кустурице, но без оркестра - это “Кэлушарий”, и то в своей последней трети. Остальное - арт, джаз и вакуум.

  Ванесса Мэй Ванакорн Николсон, родившаяся в один день с Николо Паганини, просто не могла поступить иначе, как стать самой модной молодой сольной скрипачкой, классическую музыку в исполнении которой слушают даже подростки. Имея в 23 года в своей баклажке уже 8 альбомов, теперь она еще и запела. Космополитичный, как и она сама, ее новый альбом вмещает в себя и латиноамериканскую карнавальность, и европейский кислотный снобизм, и восточный мистицизм, и общечеловеческую пронзительность. Тексты на разных языках, микс разных музыкальных культур, традиций и образов. Скрипка ее почти перестала “штормить”, она удобно и смачно разлеглась на музыкальном рэдлайне альбома, свешиваясь в сторону то легкого эйсид-джаза (“Clear Like Ice”), то пикантных латинских ритмов (“Picante”), то мантроидных танцев живота (“Pasha”), то чувственного французского трипового шансона (“Jamais”). Она действительно “подверглась изменениям”, и эти изменения хороши уже как таковые - как способность меняться.

  Семь ремиксов на песни с собственного альбома “Хороший”. Алхимический брак тульского рока и тульского техно привнес недостающие два прихлопа и три притопа и сделал всё гораздо живее, моднее и танцевальнее. Электричество заменили электроникой, гитарные примочки - сэмплами. “Хороший” - это был альбом, полный спокойного и дремотного, не сознающего себя оптимизма, где среднерусская тоска без агрессивного отчаяния и среднерусский быт без алкогольного безумия были зарисованы нереально метафорическим языком а-ля Павич и воспеты полусонными тульскими парнями. С Павлом Мельниковым он, “хороший”, проснулся, забегал, затявкал, как собачка из его же одноименной песни, стал кислотным, как хаус 90-х, и блестящим, как диско 70-х. Проснулся ди-джей, поставил свой компакт-диск, использовал все известные достижения компьютерной музыки, и современные песняры превратились в заюзанную дансинговую культуру. Рекомендуется сначала послушать оригинал.

  Он не пел, он читал ритм-энд-блюзы и кричал рок-н-роллы, все его песни похожи одна на другую, его мелодии расплывчаты и туманно беспредельны. Но каждая его песня, как роман, как яркий моноспектакль, его манера исполнения завораживает, а его харизма усыпляет все критические запросы и предрассудки воспитания. Может быть, Александр Донских фон Романов, перепевший хиты Майка, и поет технически лучше, но он от этого не становится ни приятнее, ни милее, чем это мог сделать Майк Науменко.
  “W” - это 23 трека, записанные на IV и V фестивалях Ленинградского рок-клуба, большинства из которых нет ни в одном альбоме ЗООПАРКА. Как программа IV-го фестиваля, где были использованы женские бэк-вокалы,  очень похожие на вокальную секцию у Джо Коккера, так и программа следующего, с более жесткими рок-н-роллами и более свободными  текстами (то, что называлось “последовательная разработка сатирической темы”, и за что Михаил Науменко получил приз на одном из фестивалей) - всё это довольно редкие вещи, поскольку группы ЗООПАРК больше нет, и никакими “ре-майками” Майка уже не повторишь.

Три бельгийских музыканта, сочетающие в своем творчестве "энергичную музыку и эмоциональное содержание", во главе с "талантливым поэтом-песенником" (это все цитаты из биографии группы, выложенной на сайте) Коеном Бюисом, имея большой багаж живых выступлений, после трех синглов выстрелили альбомом, который тут же стал номером 1 в национальных чартах альтернативной музыки. Расшифровываю. Полуфранцузы-полуголландцы, изображающие полунирвану-полуоазис с помощью английского языка, смеси из жестких гитар и мужского фальцета и трех с половиной аккордов на подложке из звукорежиссерских находок, ставшие, исходя из всего вышеизложенного национальной музыкальной гордостью в пределах бельгийской государственной границы. Единственное Место, Где Вы Найдете Их - бельгийские альтернативные чарты.